Новые понятия облекаются в форму сложных, запутанных теологических формулировок того религиозного опыта верующих, который отражал их надежды на освобождение. Различие между «грядущими временами», с приходом которых будут радикально пересмотрены ценности эпохи, и «нынешним веком» становится все более относительным. Перспектива конца света кажется менее достоверной в периоды спокойной жизни церкви; она внезапно становится отчетливей, когда репрессии со стороны государства дают себя знать с большей силой.

Мессианское мировидение Папия, епископа Гиераполь-ского, который уверял, что знал «Иоанна, ученика господа», и тем самым добился высокого авторитета, неизменно удерживается в границах реалистического толкования «царства»: каждый сможет утолять свой голод досыта, земля сама собой будет рождать плоды всем нуждающимся в них, вино будет течь в изобилии. Но эта земная мечта бедняков и голодных уже оформляется в виде некоей ее аналогии в потустороннем мире, или, как скажет Евсе-вий Кесарийский, придворный епископ Константина, когда христианство станет государственной религией, «непосредственно в виде потустороннего царства божия». И тогда столь почитаемый Папий покажется всего лишь неразумным («Церковная история», III,

39).

Тысячелетнее царство согласно Папию

«Придут дни, и уродятся виноградники с десятью тысячами лоз в каждом, и на всякой лозе будет десять тысяч побегов, на каждом побеге — десять тысяч усиков, на всех них — по десять тысяч гроздей (по десять тысяч виноградин каждая), и каждая даст двадцать пять мер вина.

И когда кто-либо из святых сорвет гроздь, другая закричит: «Я лучше ее, сорви меня и возблагодари мною господа».

Точно так же каждое зерно родит десять тысяч колосьев, всякий колос — десять тысяч зерен, а все верна дадут по пять двойных фунтов муки. И прочие фрукты, семена, травы будут множиться в соответствии с их пользой.

И все животные, которые кормятся исключительно пищей от плодов земли, будут жить в мире и согласии между собой и будут целиком послушны и покорны человекам».

Таково свидетельство Папия, ученика Иоанна, сотоварища Поликарпа, древнего мужа, в четвертой из его пяти книг. И он добавляет к сказанному: «Все это кажется вполне правдоподобным тому, кто верует». А поскольку Иуда — предатель и не верил и спрашивал, как это подобное плодородие возможно на деле, господь отвечал: «Увидят это те, кто войдут в царство».

Этот отрывок свидетельствует о лежащем целиком вне земной реальности видении вещей, которое формировалось постепенно, с периодическими взрывами страстей и активных попыток опровержения на всех решающих этапах истории христианства: во времена средневековых ересей, утопий «спиритуалов» и «братцев» XIII в., кровавой эпопеи анабаптистов Мюнцера, апокалиптических английских и американских сект XVIII и XIX вв. и в современных этнических и народных движениях спасения.

В то время усилия апологетов были направлены на доказательство того, что христианство есть истинная философия: все самое ценное, что можно обнаружить в древней мудрости — у Гераклита, Сократа, Платона и некоторых иных, на деле проистекает из еще более древних библейских писаний.