Осуждением основных идей гностицизма занимался в середине III в. также неоплатоник Плотин со своими учениками. Его отношение к гностицизму — это взгляд консерватора, внезапно понявшего сущность движения. Душа и тело для него — это два обитателя одного дома: преступно уничтожать материю, чтобы чрезмерно возвеличивать дух лишь с целью легковерно превратить его в «сына божьего». С другой стороны, для чего вечно подчеркивать различия, которые существуют на земле в распределении счастья и богатств? Так можно разрушить здание нравственности и общества: отсюда недалеко и до распада государства.

Такова тема Плотиновой книги «Энеад». Нет сомнения, что источники гностицизма были насыщены устойчивыми мотивами социальной оппозиции, оформленной в терминах религиозного инакомыслия.

Гностические общины распространялись с Востока по всему западному миру и разлагали столицу империи своей всепроникающей и упорной пропагандой. Они также способствовали развитию коллективной молитвы, которая стала уже не простым напоминанием о конце («Приди, господи») или формой благодарствования, а поэтическим изъявлением чувств, оживленным музыкой и пением. Примером тому служат «Оды», дошедшие до нас под именем Соломона и которые «Мураториев канон» склонен, как видно, приписывать еретику Валентину, особенно же один гимн, включенный Левкидом Карином в повествование о странствии апостола и евангелиста Иоанна.

«Я шел вместе с Христом и заметил, что он не оставлял никаких следов на земле. И прежде чем его захватили иудеи, он велел нам расположиться кругом, крепко взявшись за руки., встал в центре круга и запел. «Предайтесь все звукам и танцам, — сказал Христос. — А ты, танцуя, пойми, как я поступаю, поскольку твоя та страсть, которую я должен пережить ради человечества». И верующий отдается песнопению о мистической смерти, как было принято веками в мистических культах и делается еще теперь на собраниях некоторых американских протестантских конгрегации, особенно в среде негритянских меньшинств и рабочих-иммигрантов.

Различные фазы гностического богослужения, по-видимому, были оформлены как серия обрядов, включавших три ритуала, о которых упоминает «Дидахе».

Таковы обряды освобождения (крещения), общественного прощения (покаяния), приобщения новообращенного с помощью оливкового масла (конфирмация или миропомазание), священной трапезы (евхаристии), помещения в особую комнату при бракосочетании (церемония бракосочетания), напутствие умирающему (последнее причастие), к которым добавлялся по какой-то еще неясной модели обряд посвящения в ответственное служение общине (рукоположение, посвящение в священнический сан).

Эта ритуальная практика, полностью перешедшая в мь священных обрядов церкви, означает заключительный пункт отделения христианства от иудаизма. Слово «мистерион», которое обозначало кульминаци-нные моменты посвящения в культы спасения, начинает переводиться на латинский язык словом «сакраментум» — «посвящение», «клятва преданности», которую солдаты давали военным властям.

О библейском боге войска осталось одно воспоминание. Для Тертуллиана подлинное «воинство» есть христианская вера. «Солдатами», кстати, становились на одной из ступеней посвящения в религию Митры, самой значительной среди всех тех, что были распространены в греко-римском мире и конкурировали с христианством.