Христианская вера и научное знание: конец противостояния

Быстров М.В.

1. Сосуществование религии и науки, как двух способов мировосприятия, на протяжении веков колебалось от антагонизма до попыток примирения. И сегодня как раз наблюдается такое движение к взаимопониманию. Чего же можно ожидать от происходящего сближения и к чему оно приведёт? До сих пор все компромиссы и те или иные «уступки» со стороны богословия и науки сводились к признанию, так сказать, частичной правоты противоположной стороны. Но можно ли пойти дальше и выработать некий общий язык, пригодный для описания «видимого» и «невидимого»?

В «Философском начале цельного знания» наш выдающийся философ В.Соловьёв писал, что «истина не заключается ни в логической форме знания, ни в эмпирическом его содержании…а должна согласовываться с другими сферами бытия, а именно – соответствовать воле блага и чувству красоты». Другими словами, требуется общее и гармоничное видение вещей. По мнению В.Соловьёва, из трёх составляющих знания – науки, философии и теологии – именно последней принадлежит решающее слово в обретении первых двух, «как отдельно выделившихся её сторон».

Однако мост наводят всё же с двух сторон, тщательно исследовав и тот, и другой берег. Представляется, что именно философия призвана выполнить объединяющую миссию – если только она окажется на высоте и осмыслит всё самое ценное с обеих сторон. Занимая между ними исторически «буферное положение», она, казалось бы, и способна сыграть роль третейского судьи, или «путеводителя» на тенистом пути познания. Что же касается самого Бытия, то приоритет здесь, наверное, принадлежит всё же трансцендентному началу. Впрочем, само выделение гносеологии и онтологии выглядит иногда достаточно условным…

Возвращаясь снова к общему языку, нельзя не отметить принципиального различия двух сфер. Специфическим инструментом науки служит математика, которая полностью отсутствует в теологии. Существует даже мнение, что наука в той мере является таковой, насколько она опирается на «мать всех наук». А нельзя ли как-то привлечь математику и в философию – в качестве дополнительного средства – чтобы хотя бы немного расширить её выразительные возможности?

Действительно, мы видим две крайности, которые хотелось бы сгладить, чтобы открыть возможность для диалога. Создаётся иногда впечатление, что наука, и особенно физика, чрезмерно увлечена и даже сплошь и рядом гипостазирует математику, которую некоторые богословствующие критики называют «цементным раствором», скрепляющим Вавилонскую башню науки. Мы знаем, что в Библии эта одиозная башня не отличалась архитектурным изяществом. А между тем, как известно, вся гармоничная и радующая глаз архитектура тоже основана на числе и геометрии. Следовательно, есть некая приемлемая золотая середина, устраивающая всех.

Так мы приходим к уравновешенной точке зрения – к той мере, в буквальном и переносном смысле, которая бы апеллировала к эстетической стороне. Красота не только понятна всем, но, согласно В.Соловьёву и П.Флоренскому, да и многим древним философам, входит в понятие истины. Таким образом, красота несёт объективный объединяющий мотив, поскольку любой человек с неповреждённым умом способен к широкому эмоциональному восприятию мира, богатого красками, звуками и чудесными ароматами. Это касается и верующего, и неверующего. А ведь только всестороннее и гармоничное восприятие мироустройства и приводит к его адекватному отражению и осознанию.

2.Решающий прорыв происходит по логической цепочке красота – целостность – золотая пропорция (ЗП). Каждое понятие в этом ряду разъясняет предыдущее, что в конечном итоге даёт завершённое и целостное представление. Но в отличие от принятых картин мира здесь появляется и нечто совершенно новое – живое организующее начало в виде «чистого» движения, или духа. Это настолько важный момент, что стоит остановиться на нём подробнее.