Первоначально Ашура отмечалась тайно в домах шиитских имамов. При Аббасидах Ашуру признали официально, однако впоследствии проведение траурных собраний и процессий запретили, а могилу Хусайна сровняли с землей. Сегодня Ашура широко отмечается во всех мусульманских странах; в Иране, где большинство населения составляют шииты, десять дней Ашуры являются нерабочими.

Среди других шиитских дат — день траура по Пророку (двадцать восьмого сафара), сороковой день после гибели Хусайна (двадцатого сафара), дни кончины Али (девятнадцатого — двадцать первого рамадана). Лайлат ал-Кадр шииты отмечают с девятнадцатого по двадцать третье рамадана, в дни когда был ранен, умер и был помянут Али ибн Абу Талиб. День рождения Али отмечается тринадцатого раджаба. Восемнадцатое число месяца зул-хиджжа — день Провозглашения; по шиитскому преданию, в этот день Пророк сказал, завершив прощальный хадж: «Кому я глава, тому и Али — господин», то есть недвусмысленно назвал Али своим преемником и наследником.

От обрядности праздничной вернемся к повседневной обрядности, точнее, к тем установлениям, которые определяют жизнь правоверного мусульманина. Помимо Пяти столпов веры, важнейшей из таких обязанностей является джихад — борьба за чистоту веры. Хадисы передают множество изречений Пророка, касавшихся джихада: например, один из них гласит:

«Сообщил Абу Муса: Пришел человек к Пророку и спросил: «Один сражается ради добычи, другой сражается ради славы, а третий сражается, дабы показать себя; кто же из них следует по Божьему пути?» Пророк сказал: «Тот, кто сражается, дабы Слово Божье было превыше всего, следует по Божьему пути»».

В восприятии европейцев джихад — исключительно война с «неверными». Однако мусульманская традиция подразделяет джихад на несколько категорий:

— джихад сердца, то есть борьба мусульманина с собственными недостатками;

— джихад языка, то есть разрешение одобряемого и запрет порицаемого;

— джихад руки, то есть наказание преступивших законы и нравственные нормы;

— джихад меча, то есть вооруженная борьба с неверными; падшие в этой борьбе обретают, как считается, вечное блаженство.

Именно джихад меча (иначе газават — «набег» или фатх — «завоевание») заменил собой в глазах европейцев джихад в целом. Этому в немалой степени способствовали мусульманские законоведы, которые в эпоху завоеваний установили разделение мира на три части. Первая — область ислама (дар ал-ислам), земли, которые исповедуют ислам и находятся под властью исламских правителей. Вторая — область мирного договора (дар ас-сулх), земли, присоединившиеся к дар ал-ис-лам добровольно и выплачивающие подушную подать. Наконец, третья — область войны (дар ал-харб), земли, которые не исповедуют ислам и потому находятся с мусульманами в состоянии вечной войны. Похоже, идея вечной войны произвела такое впечатление на средневековую Европу, что страх перед джихадом меча вытеснил из коллективного европейского сознания сведения об иных видах джихада.

Впрочем, востоковеды старались и стараются рассеять это заблуждение. Вот что, к примеру, писал о джихаде Р. Дози: «Мы можем обойти другие нравственные обязанности, налагаемые мусульманской религией, потому что нравственность почти во всех религиях одна и та же. Есть только одна частная обязанность — священная война, — о которой мы должны поговорить. Мнение, которого долго держалась об этом Европа, не совсем точно: Коран не заключает в себе ни одного приказания, которое, если внимательно следить за течением мысли, предписывало бы войну против всех неверных. Сперва Мухаммад показал себя даже чересчур терпимым, потому что допускал возможность спастись для всех тех, кто верует в Бога и в последний день суда и кто соблюдает добродетель, какова бы ни была форма его богопочитания. Встреченное Мухаммадом противодействие со стороны иноверцев видоизменило его взгляды, и тогда единственной религией спасения сделалось мусульманство. Тем не менее священная война вменяется в обязанность только в том единственном случае, когда враги ислама оказываются нападающими; если кто-нибудь понимает предписания Корана иначе, то виновато в этом произвольное толкование богословов».