За нанесенное кому-либо физическое увечье виновный должен был поплатиться таким же увечьем. Это закон возмездия. Назначение этого закона состояло в строгом соблюдении справедливости наказания.

Но закон возмездия не применялся в отношении хозяина, который наносил увечье своему рабу. Вместе с тем, за любое увечье, не подлежавшее исцелению, хозяин обязан был отпустить своего раба на волю.

Положения, касающиеся преступной небрежности (21:28–36). Установления, излагаемые в этих стихах, касаются нанесения физической травмы по чьей-нибудь небрежности. Вначале Бог ведет речь о травмах, нанесенных животным. Если вол забодает кого-нибудь на смерть, то животное следует убить. Однако если животное было бодливым и неоднократно нападало на людей, хозяин же его ничего не сделал, чтобы предотвратить нападения, и вот теперь некто был убит, то и сам хозяин (так же, как его вол) подлежит смерти. Избежать смертной казни он мог лишь в том случае, если был в состоянии уплатить за убитого такую компенсацию, какую требовали его родственники. Если раба убивал вол, то владелец животного обязан был возместить ущерб владельцу раба, уплатив ему тридцать сиклей серебра. Надо полагать, что столько стоил раб.

Далее рассматривается случай потери домашнего скота по чьей-либо небрежности, а именно, когда остается открытой яма. Возможно, имелись в виду ямы, которые выкапывали для сбора дождевой воды. В них, видимо, падали животные. В таком случае виновная сторона обязывалась полностью компенсировать потерю животного его хозяину (Исх. 21:33–34). Важность этого предписания объясняется просто: в хозяйстве израильтян домашний скот играл важную роль и поэтому очень высоко ценился.

Если чей-то вол убивал вола, принадлежавшего другому хозяину, убыток, как, и возмещение его, должны были быть поровну поделены между обоими владельцами: живого вола следовало продать, а деньги разделить между ними. Однако если хозяин бодливого вола знал о его нраве, но по небрежности не запер его в загоне, он должен был заплатить за убитого вола.

Установления в отношении воров (22:1–4). Эти установления касаются кражи животных. Стихи 1–4 развивают и уточняют восьмую заповедь. Если кто украдет, а затем забьет или продаст вола или овцу, принадлежащих другому, то должен компенсировать («уплатить в соответствии с долговым обязательством») пострадавшему его потерю животными того же вида (так называемое «возмещение по виду»). В уплату за кражу одного вола требовалось дать пять волов, и четыре овцы надо было отдать за одну уведенную. Несомненно, перспектива столь тяжелой компенсации серьезно сдерживала потенциальных воров. Если, однако, украденное животное было еще живым, то полагавшееся за него возмещение, хотя и оставалось значительным, все же было меньше (Исх. 22:4).

Если вор при попытке ограбления в ночное время погибал от руки хозяина дома, то последнему совершенное им убийство не вменялось в вину. Но если грабитель погибал от руки хозяина дома в дневное время, то тот считался повинным в убийстве. (Причина этого, видимо, состояла в том, что «дневного вора» можно было увидеть и, значит, легче было позвать кого-то на помощь, преследовать, опознать вора.)

Как видно, в кодексе Моисеева закона налицо тенденция защищать человеческую жизнь, даже если это жизнь преступника.

Вор должен был уплатить за совершенное им преступление из собственных средств. Если он не располагал таковыми, его следовало продать в рабство.

Положения относительно повреждений имущества (22:5–6).

Если права владельца поля или виноградника нарушались в результате потравы их скотом, принадлежащим другому человеку, либо если огнем уничтожен чужой урожай, то виновный должен был возместить пострадавшему потерю продуктами собственного поля или виноградника. Терновые кусты часто легко загорались и пожар, возникший таким образом в поле, быстро распространялся. Моисеев закон решительно утверждал и защищал как право на жизнь, так и право на собственность.