Святитель Мелитон Сардийский (II в.), истолковывая переход народа израильского через Красное море как "предызображение" и "предзнаменование" новозаветной Пасхи, противопоставляет ветхозаветную Пасху и новозаветную как "прообраз", "притчу", "символ", "символический образ", "образ будущего", с одной стороны, и "реальность", "истину", "изъяснение" — с другой. В Пасхе Христовой ветхозаветный образ разрешился, исчерпал себя, истощился. Свт. Мелитон находит удивительные слова для описания сути происшедшего: "Истощился прообраз, передав свой образ Истине по естеству".(8) Под "Истиной", что очевидно, свт. Мелитон подразумевает Господа Иисуса Христа. Ветхозаветный прообраз "растворяется" в Нем, как образ Истины — в Самой Истине по Своей природе (Ин.14:6). Более развернуто свою мысль свт. Мелитон объясняет в следующем отрывке: "Когда произойдет то, образом чего (является происходящее), тогда то, что содержит образ будущего, разрушается как ставшее ненужным, и образ Истины уступает место тому, что действительно существует . Всему свое время: образу — свое время, а реальности — свое время".

К проблеме ветхозаветных прообразов, предызображений уже в связи с иконами, Православная Церковь вернулась через пятьсот лет на VI Вселенском (Трулльском) Соборе (691-692). Его 82-е правило гласит: ''На некоторых честных иконах изображается, перстом Предтечевым показуемый агнец, который принят во образ благодати, чрез закон показуя нам истиннаго Агнца, Христа Бога нашего. Почитая древние образы и сени преданные Церкви, как знамения и предначертания истины, мы предпочитаем благодать и истину, приемля оную, яко исполнение закона. Сего ради, дабы и искусством живописания очам всех, представляемо было совершенное, повелеваем отныне образ Агнца, вземлющаго грехи мира, Христа Бога нашего, на иконах представляти по человеческому естеству вместо ветхого агнца: да чрез то созерцая смирение Бога Слова, приводимся к воспоминанию жития Его во плоти, Его страдания и спасительныя смерти, и сим образом совершившагося искупления мира''. Собор подтверждает неполноту, относительность некоторых ветхозаветных прообразов, их "истощание" после того, как предызображенное ими сбылось, и воспрещает их использование в иконописных изображениях.(9) Соборное определение в некотором смысле повторяет доводы и терминологию святителя Мелитона.(10) Истина явлена во всей своей чистоте и полноте в Боговоплощении; икона есть свидетельство Боговоплощения. Истина раскрыта Новым Заветом и предлагает новые образы — образы-свершения.

Шестой род образа "установлен для воспоминания о прошедшем". Прп. Иоанн имеет в виду два вида образа — словесный и живописный (собственно иконописный). Он цитирует следующее известное высказывание свт. Василия Великого: "Чтó повествовательное слово передает чрез слух, то живопись показывает молча чрез подражание". В своем толковании данного высказывания прп. Иоанн утверждает: "Образ, нарисованный красками, родствен начертанному словом", а ниже уточняет: "Дело изображения и слова — одно". Тем самым Св. Отцы приравнивают иконный образ к словесному, что впоследствии сыграло исключительно важную роль в защите иконы. На VII Вселенском Соборе было отмечено следующее: если Бог, по мнению иконоборцев, неописуем, то он неописуем не только в линиях и красках, но и словом; следуя иконоборческой логике, надо было бы запретить и словесные образы, но запретить их нельзя, ибо они даны как откровение Самим Господом в Священном Писании.(11) С другой стороны, уравнивание словесного и живописного образов предъявляет строгие требования к иконному образу: икона должна раскрывать истину, должна свидетельствовать о ней, икона призвана учить точно так же, как учит словесный образ, между словом и иконой не может быть противоречий. Ведь Сам Господь есть источник и словесного, и зрительного образа: как Логос — словесного, как Образ — иконописного. Л.А.Успенский пишет по этому поводу: " .Единство литургических слова и образа имеет капитальное значение: эти два способа выражения служат друг для друга как бы взаимной проверкой, живя одной жизнью, имея одно и то же церковное созидательное действие. Отказ от одной из этих форм выражения Откровения влечет за собой упадок другой".

Для православного богословия иконы важное значение имеет предание об образе "Спаса Нерукотворного". Согласно этому преданию первый "живописный", иконный образ "изготовил" Сам воплотившийся Бог. Тяжело больной царь Эдессы Авгарь, услышав о Христе, послал к Нему приближенного с письмом и просьбой об исцелении. Господь по получении письма приложил к лицу плат (убрус), и на нем чудесным образом отпечатался Лик Спасителя, который был послан в дар эдесскому царю. Помолясь и приложившись к убрусу, царь выздоровел, и с тех пор от плата-иконы проистекало множество чудес. Это событие послужило Божественно-промыслительным свидетельством и историческим обоснованием не только необходимости икон, но и их чудодейственной целительной силы.(12)