Шлейермахер говорил И “об общественном начале в религии”, которое находит выражение в церкви и священстве; он выводил такое начало из потребности общения. Религии необходимо быть общительной: это вытекает не только из природы человека, но и из ее собственной природы. Находясь в неизбежном общении и взаимозависимости как в области действования, так и в духовном бытии с остальными существами своего рода, человек должен проявлять и сообщать все, что есть в нем. К этому побуждает “инстинкт общения”. Каждый человек стремится созерцать вне себя, в других людях, то, что его влечет, дабы подтвердить самому себе: все, встречающееся ему, имеет общечеловеческий характер. Настоящим предметом стремления к общению является то, в чем человек чувствует себя страдательным, — восприятия и чувства. Прежде всего в них он хочет иметь соучастников и свидетелей, о них склонен сообщать другим, охотнее оставляет в покое свои понятия. Как только в человеке открывается восприимчивость к религии, он чувствует бесконечность своего объекта и свою собственную ограниченность: он сознает, что объемлет лишь малую часть религии. Поэтому и стремится ко всякому проявлению религии ища себе дополнение. Так организуется взаимное общение. Что же касается принципов построения религиозных обществ, то Шлейермахер придерживался протестантской установки: “ .общество есть народ священников, совершенная республика, где каждый поочередно есть вождь и народ”, всякий есть священник, не существует никакой, “тиранической аристократии”. В этом обществе “все едино”, “все различия, которые существуют в религии, мягко сливаются между собой именно в силу товарищеского общения благочестивых” Религия такого общества есть совокупная религия всех верующих, как каждый созерцает ее в других, “бесконечная религия” которую никто в отдельности не может всецело охватить. В каждом есть “задаток религии”, звучит голос “внутренней природы”. Однако Шлейермахер различал в религии немногих избранных, имеющих истинную веру, и “бездарную массу”, “убогих подражателей”, неспособных к религии без руководства и воздействия воспитателя. Церковь необходима как посредничающее, “воспомогательное” учреждение для того, чтобы людям, которым до известной степени религия доступна, но еще не дошла до сознания, разъяснять ее как таковую, развивать их религиозные задатки. Признавая, как уже отмечалось, множественность религий, Шлейермахер подчеркивает, что это нечто совсем иное, чем множественность церквей. Религия именно в своей множественности предполагает возможно большее единство церкви.

С пониманием сущности религии связано и решение вопроса об основах религии и путях пробуждения соответствующего чувства. Шлейермахер критиковал “совершенно неверное воззрение”, будто страх перед силами природы впервые возбудил в человеке чувство бесконечного или он даже единственная основа всей религии. Напротив, священное благоговение — первый элемент религии; страх же не только сам не религия, но и не может подготовить, подвести к ней. Человеческое благочестие начинается лишь там, где человек уже избавился от страха. Любить “мировой дух” и радостно созерцать его действия — вот цель религии, страх же не есть любовь. Во всякой религии уже с самого начала действует любовь, и все восхождение к совершенству в религии суть лишь постепенное очищение любви.

Согласно Шлейермахеру, имеются три области восприятия: само внутреннее “я”; все внешнее — неопределенное и незавершенное; и область индивидуального, внутренне завершенного — искусство, — соединяющая в себе две первые, когда восприятие, колеблясь между направлениями внутрь и вовне, успокаивается лишь на допущении их безусловного глубочайшего соединения. От каждой из этих областей есть путь к подъему религиозного духа. Человек, во-первых, должен отдаваться Вселенной и открывать себя для действия той ее стороны, которая к нему обращена; во-вторых — направлять внутрь это соприкосновение, которое есть отдельное чувство; в-третьих — воспринимать эти движения во внутреннем единстве своей Жизни, и бытия. И религиозная жизнь есть не что иное, как постоянное возобновление этого процесса. Третья область восприятия — искусство, художественное чувство — “обливает” указанные первые два вида религии (области восприятия) красотой и святостью, “смягчает” их любовью, связывает воедино, позволяет проникать друг в друга.