Несмотря на все это, житийная литература представляет собой ценнейшее свидетельство экономического и социального кризиса IV в.: отсутствие безопасности, бедность, обесценение производительного труда, усиление процесса религиозного отчуждения масс. После появления первых аскетов, курьезных и странных одиночек (Симеон Старший, например, избрал местом пребывания большую колонну в пустыне, за что и был прозван «столпником»), феномен аскетизма принял заметные масштабы. Возникли также крупные женские монастыри. Рассказывают, что Скенута из Атрибы правила 2 200 монахами и 1 800 монахинями в засыпанном песком районе поблизости от Фив, в Верхнем Египте. Последствия распространения монашества давали себя знать в экономике восточной части Средиземноморского бассейна: оно способствовало углублению общего кризиса.

Монастыри Синайской горы и Иерусалима прославились собраниями древнейших христианских текстов, многие из которых увидели свет только в последние столетия. В Малой Азии выдвинулись фигуры Евстафия из Сева-стии, обвиненного в сочувствии манихейству, и особенно Василия Кесарийского, который получил образование в Афинах и был школьным товарищем императора Юлиана. Помимо дюжины аскетических трактатов и обширного эпистолярного наследия, он был автором первой серьезной попытки создать монастырское законодательство. «Правила» Василия оставили глубокий след в богослужебной жизни и в искусстве монастырей, возникших не только на Востоке, но и в Южной Италии, Пулии (Василиката) и в Калабрии при византийском господстве, — это так называемые «лавры», от греческого слова laura, означающего «дорогу», «путь», потом «квартал».

Аскет Макарий и комар

Когда однажды утром он сидел в келье, комар укусил его в ногу, и, почувствовав боль, он расплющил рукой комара, который вздулся от крови. Тогда он раскаялся в том, что отомстил комару, и велел самому себе просидеть шесть месяцев в Скетском болоте, расположенном в пустыне. Комары и осы там были такие крупные, что способны были прокусить кабанью шкуру. Весь израненный там, он так опух, что казался больным водянкой. Когда он вернулся в келью через шесть месяцев, окружающие узнали лишь по голосу, что то был Макарий.

Так называемая «История лаузова», которую епископ Палладий, родившийся в Галатии, но долго живший в Египте, посвятил одному из придворных Феодосия II — Лаузу, была написана на заре V в. Ее по праву определяют как эпопею египетского аскетизма. В этом необычном мистическом романе, в котором действие состоит из бесконечной цепи необычайных и назидательных событий, отражается глубокий социальный и нравственный распад, охвативший восточное общество сразу после царствования Константина. Произведение Палладия многократно переводилось на разные языки, ему подражали, и в конце концов оно открыло путь к созданию «Золотой легенды» — апологии средневековой святости. Монашество встретило опору и растущую поддержку при дворе византийских императоров, превращаясь в устрашающее орудие власти в руках правящих группировок, а затем стало и тормозить попытки возобновить развитие экономики.

На Западе организация монастырей началась лишь после того, как они возникли на Востоке, и начали ее аскеты, вынужденные покинуть свои обиталища на Востоке, по мере того как победа доставалась то той, то другой фракции в борьбе с арианством. Однако монашество возбудило здесь известное недоверие, особенно в лоне церковной иерархии, которая видела в нем опасность скрытой оппозиции своей власти. Монахи обосновались прежде всего в Южной Галлии, где возник монастырь в Лерине, известный тем, что в нем находились некоторые из виднейших отцов западной церкви (Цезарий из Арля, Иларий из Пуатье, Винцент из Лерина), в Пьемонте, в окрестностях Верчелли (там пребывал св. Евсевий), в Северной Африке и в Испании. Древнейший монастырь в Галлии — это, однако, обитель в Лигюже, в центре страны, основанная Мартином из Тура в 360 г.

На Западе условия монастырской жизни были более или менее подобны жизни в ценобиях или киновиях Египта, Сирии и Палестины, пока в начале VI в. Бенедикт из Норции не разработал новые «Правила», в которых обязанности размышлять и молиться дополнялись обязанностью трудиться, перешедшей даже на первый план: возделывать землю и работать. Последствия этого нововведения, особенно в экономике сельского хозяйства Западной Европы, были немалые.

В Испании аскетический опыт Присциллиана трагически закончился на исходе IV в. Избранный епископом Авилы, Присциллиан, выразитель интересов аристократических групп, ущемленных римским господством, оказался вовлеченным в конфликты, которыми сопровождалась нарастающая оккупация Аквитании и Испании вестготами. Он заложил основы различных монашеских организаций, в том числе и женских. Похоже, что он подчеркивал необходимость отказа от сексуальных отношений и от потребления мяса и видел в церкви общество «совершенных», ожидавших «новых небес и новых земель». Присциллиан был обвинен в милленаризме, манихействе и «гнусной гностической ереси» (Мартин Турский) — весьма противоречащие друг другу провинности. Говорили также, что его учение о троичности и его определение имен трех ипостасей троицы, о которых столько спорили на Никейском и Константинопольском соборах (325 и 381 гг.), граничат с геологией пантеистского типа. Все это, однако, не следует на деле из приписываемых ему писаний, опубликованных лишь в конце прошлого века.