Шуддходана ожидал появления на свет своего сына с нетерпением, и в то же время с некоторой боязнью. Будучи беременной, его любимая Майя увидела сон: сведи ярких, поразительно красивых цветов, которых не встретишь во всём царстве Капилавасту, с небес, которые оказались вдруг такими глубокими и сияющими, прямо в её чрево спустился прекрасный белый слон. Майя проснулась от божественного пения, которое вдруг вознеслось вокруг неё. Брахманы, сведущие в толковании снов, долго совещались, пока не вынесли свой вердикт. И теперь царь не знал покоя, ибо судьба его сына могла сложится двояко. Если он примет царский сан, то станет великим правителем. Однако если он покинет дворец, то весь мир узнает его, как великого мудреца.

Конечно, мудрец – это тоже неплохо. Мудрецов много и в Капилавасту, тот же Асита, которого восхваляют даже более, чем самого Шуддходану. Однако разве к этому должен готовится царский сын? Разве отшельнику можно передать своё царство? Нет, пророчество не слишком обрадовало Шуддходану. Однако пророчество есть пророчество, может быть, оно и не сбудется. Лучше всего подождать, пока ребёнок родится. И пусть пока его любимая и самая прекрасная из жён будет окружена красотой, вниманием и заботой, которые только возможны в его дворце. Пусть слуги подготовят всё к рождению царевича. Наследник престола Шакьев должен увидеть мир прекрасным.

Две с половиной тысячи лет назад, ещё до рождения Будды, Индия представляла собой массу раздробленных царств, остатков некогда единой державы. Однако уже предпринимались попытки вновь собрать индийские княжества под единой рукой. Естественно, попытки эти предпринимались наиболее могучими раджами – правителями крупных княжеств Косала и Магадхи. Как раз соседом Косалы и являлась княжество Капилавасту с одноимённой столицей, где в V веке до н. э. правил Шуддходана, потомок рода Шакьев. Период его царствования не был спокойным: могущественные соседи не особенно считались с древностью рода и гордостью Шакьев, и потому, обладая немалой военной мощью, могли беспрепятственно охотится в лесах Капилавасту и учинять прочие обиды соседям. Шуддходана не мог ответить своим притеснителям, ибо могущество их намного превышало возможности его царства. Однако всё же Капилавасту процветало: благодаря уму и добродетелям Шуддходаны люди были сыты и довольны, во дворец исправно несли пищу, шелка, добытых в лесах диких зверей, и прочее, и прочее, и прочее. Недостатка царь не знал ни в чём.

Как и все раджи, Шуддходана принадлежал к касте кшатриев, или воинов. Однако он был уверен, что его сосед, наглый Прасенаджати, правитель Косала, есть лишь презренный вайшья или даже шудра. Конечно, кшатрий стоит ниже брахмана, но в душе Шуддходана считал, что на самом деле самая великая каста – это каста воинов. Действительно, что есть брахман? Человек, удалившийся от мирской суеты. Он занимается небом, вот пусть и владеет им. Мы же, кшатрии, должны защищать землю и владеть землёй. Хотя уважать и кормить брахманов надо, ведь лишь они могут научить, как не родится в следующей жизни крысой или же шакалом. Нет, даже родится шудрой было бы для него, гордого кшатрия, трагедией. Посему нужно следовать советам мудрых брахманов и не перечить им.

А следовать предписаниям, записанным в законах Ману, было не так-то просто: насчитывалось этих самых предписаний великое множество, и требовали они неукоснительного исполнения и высочайшей точности в следовании им. Казалось, даже сами брахманы не могут запомнить всех запретов и указаний, которое нужно было знать человеку его круга. Однако пока у него всё получалось, хотя и не без усилий с его стороны. Подданные считали его справедливым, брахманы – щедрым, а среди кшатриев род Шакья считался одним из самых почтенных.

Впрочем, жизнь кшатрия не так уж плоха. По крайней мере, кшатрию оказывают уважение и почёт, где бы он ни был. Другое дело – вайшья. Эти ремесленники и торговцы, хотя и принадлежащие к племени ариев, но стоящие на ступень ниже благородных каст, должны были всю жизнь обеспечивать кшатриев и брахманов всем необходимым. Предписания и запреты, касающиеся вайшьев, занимали целые тома.

Но ещё страшнее быть шудрой. Эти вовсе не принадлежали к ариям, не знали истинной веры и не могли постигнуть суть добродетели. Не допусти, великий Шива, породниться с шудрой! Потомок такого брака будет считаться неприкасаемым, и ему придётся убивать бродячих собак на улицах. Единственной обязанностью шудры было работать на все остальные касты. Даже молиться богам шудрам не было необходимости. Брахманы считали, что результат такой молитвы будет мизерным. Чтобы получить заслугу перед Вишну, Шивой или Брахмой, нужно родиться хотя бы вайшьей. Уже лишь старые люди помнили, откуда взялись шудры. Они говорили, что шудра – этот тот, который жил здесь до ариев. Когда пришли арии, несшие свет истинных знаний, они сделали здешних жителей рабами, назвали их шудрами и оставили лишь одно предписание – заботится о своих хозяевах. На большее шудра и не способен: ведь они до сих пор молятся деревьям и камням, ищут силу в речной воде и поклоняются солнцу. Идея Атмана для них недоступна. Хотя, что может быть проще – ведь Атман – это Великая Мировая душа, и все мы – часть её. Вот и трудится всю жизнь и брахман, и кшатрий, и вайшья, чтобы воссоединиться с Атманом, влиться в блаженство, остаться там навсегда. Но для шудр такая мысль недоступна. Однако, если они станут исполнять свои обязанности хорошо, может быть, им удастся родится в более высокой касте, и тогда – кто знает.