Сиддхартха рассмеялся. Нет, не так страшна Обратная сторона, как говорят. Она просто смешна, ибо она – лишь иллюзия, лишь отражение тебя. И тут он увидел…

Пронзительный детский крик разрезал тишину. Сиддхартха оглянулся… Кричал мальчик, поразительно похожий на его сына. Но это был не Рахула… Рахула не мог так отчаянно, так пронзительно кричать… Залитые кровью ступени… Крики, стоны вокруг, вопли ярости и боли…Они приходили постепенно, они усиливались, заставляя содрогаться сердце… Если они не прекратятся, оно просто разорвётся от этих звуков! Что же там творится? Что же это за новый ад, открывшийся ему, пришедшему, чтобы победить страдание? Сквозь красный, кровавый туман Сиддхартха видел лишь неясные тени… Но туман расступался. Прямо из него вдруг вырвалась маленькая фигурка. Это был мальчик, тот мальчик, которого Сиддхартха услышал первым. Бледное, почти белое личико выражало ужас. Огромные глаза смотрели прямо на него, и Сиддхартха всем сердцем ощутил весь кошмар, от которого бежал этот малыш.

Из кровавой пелены появлялась другая фигура, огромная, грозная, тёмная. Яркий блик над косматой головой указал боевой топор, занесенный для броска. Мальчик упал на мраморные плиты, закрывая голову тонкими ручками… Этот беззащитный жест пронзил сердце Сиддхартхи острой болью. Он бросился вперёд, на озверевшего от свежей крови воина, не думая о том, как он будет сражаться с ним без оружия. Всё-таки он был царским сыном, он был Воином, и самой судьбой для него было уготовано сражаться…

И только теперь Сиддхартха постиг настоящий ужас происходящего. Он был бессилен что-либо сделать. Его невидимые руки проходили сквозь тело воина, его захваты хватали лишь воздух, и даже заслонить телом мальчишку Сиддхартха не смог: огромная мрачная фигура пронеслась сквозь него, отпечатавши в его памяти бешеный взгляд сумасшедших глаз…Он всё видел, слышал, он находился здесь – но вмешаться в бойню не мог. Это было самое страшное, что только можно было себе представить.

Топор занесён над головой ребёнка. Последний испуганный вскрик… И тут на спину воину обрушивается тяжёлое серебряное блюдо. Гигант в недоумении оборачивается, одновременно широко взмахнув топором… Молоденькая девушка, не больше пятнадцати лет от роду, выронив своё оружие, хватается за живот… Из широкой зияющей раны хлещет кровь, пальцы пытаются удержать внутри то, что уже не могут удержать рассеченные мышцы… Она медленно оседает на пол, сгибаясь от невыносимой боли, но её стон заглушает детский крик, крик ужаса. Мальчишка срывается со своего места и пытается бежать. Он уже почти у колонны, за которой можно укрыться… Из-за каменного столпа появляется ещё кто-то тёмный, и мальчик летит прямо в его руки. Короткое движение руки, и голова малыша с хрустом врезается в белый мрамор. Маленькие ножки подгибаются, короткий вскрик тут же замолкает на застывших устах, и лёгкое тело опускается на пол, уже красный от кровавых луж…

Туман рассеивается. Постепенно картина становится всё яснее, всё ужасней. Идёт настоящая бойня. Воины не сражаются. Они убивают. Сиддхартха видит, как бьется в агонии молодая танцовщица, движения её страшны и неестественны. Не сразу он понимает причину этого. И лишь спустя мгновение осознание увиденного поражает мозг: у девушки отрублены руки и ноги, её нелепо короткое, обрубленное тело извивается в луже собственной крови… Что они делают? Что они делают, эти варвары? Это страшнее любого ада! Такое повсюду. Где уже лежат мёртвые тела, там ещё не так страшно. Но на ещё живых смотреть невозможно… Сиддхартха слышит ужасный, чавкающий звук топора, рубящего живое тело, он не хочет больше этого видеть. Но не видеть это невозможно: теперь, когда у него нет тела, он видит вокруг себя всё, а кровавый туман исчез совсем… Но нет! Он вынесет и это. Он не сойдёт с ума, подобно сотням ищущих до него. Страданию не победить Человека.

Сиддхартха открыл глаза. Крики и стоны всё ещё звучали в его ушах, но теперь они постепенно вытеснялись мирным журчанием реки да пением птиц. В глазах всё ещё мелькали красные кровавые пятна, но мирная зелень травы успокаивала взор. И только сердце, простое человеческое сердце, не могло найти покоя. Оно стучало сильно, бешено, оно было наполнено болью и ужасом. Да, он постиг страдание. Он жаждал встречи с ним, и он встретился. Он понимал теперь, отчего не выдерживали тягот пути многие из тех, кто был прежде него. Разве можно испугаться того, что присутствует в твоём воображении? Разве можно воспринимать это всерьёз? Теперь он знал. Знал точно, знал уверенно, потому что он был там. Он узнал место, в котором побывал. Самое счастливое место на земле – дворец в стране Капилавасту. Обитель его детства…